Пророчества Даниила. Введение.

Самые выдающиеся пророчества относительно «конца времён» или о кончине этого мира и наступлении нового, Божьего мира, несомненно, являются пророческие картины, описанные в книге пророка Даниила. Исследуя эти пророчества, будем исходить из одного и самого главного предположения, а именно, что все они так или иначе говорят и указывают на одно и тоже событие – приход Божьего царства. А их разнообразие лишь подчеркивает разные грани наступления этого самого события.

С пророчествами Даниила ситуация, в какой-то степени, напоминает описание предмета довольно сложной формы. В том случае, когда нет возможности буквально передать сам предмет (деталь), необходимо сделать точные чертежи с размерами, чтобы его можно было воспроизвести впоследствии. Обычно в таком случае совершенно недостаточно привести на одном чертеже (рисунке) две или три проекции данного предмета сложной формы, чтобы полностью отобразить все его особенности, да и одного чертежа может быть мало. Помимо общего вида и некоторых частных рисунков, необходимо привести дополнительные виды, разрезы и сечения, часто имеющие увеличение в несколько раз, чтобы в полной мере дать представление о предмете. Дать виды с тех ракурсов, с которых «потребитель» никогда и не заглядывает, где-то увеличить, где-то показать «сопрягаемость» с другими деталями, ну и т.д. Описать назначение, тех или иных выступов, выточек, отверстий и т.д., т.е. объяснить их функциональное предназначение. Таким образом, мы в конечном итоге, можем получить целую кипу бумаг или даже подшивку, состоящую из десятка чертежей (главных и второстепенных) и несколько страниц текста с пояснениями, дающее исчерпывающие представление об этом самом предмете.

Этот же принцип можно отнести и к пророчествам Даниила. Клубок событий идущих и развивающихся параллельно основному повествованию, несколько сюжетных линий и просто ярких пророческих эпизодов возникающих во времени, можно встретить на станицах книги Даниила. От несколько простых набросков и чертежей общего вида предмета, обозначающие общий габарит и основные контуры этого самого предмета, где нет никакой необходимости даже обозначать мелкие особенности и детали, давая только силуэт и профиль, до конкретных областей, дающихся в самых мельчайших подробностях, словно под увеличительной лупой. При этом мы будем исходить из следующих соображений (метода):

Экзегетика (истолкование, изложение) опирается на такие понятия, как – смыл, личные свойства авторов, и т.д. которые и определяют направленность изысканий, что сказывается на конечном значении толкуемого отрывка.  Действительно – как автор передал Божье откровение?, в полной степени или не стал предавать понятные ему вещи, а описал только самое важное для него на тот момент? Если да, то, что было не дописано?, что осталось за «кадром»?, за подразумеваемым и так тогда понятным? Если автор писал под «диктовку» Бога, в буквальном понимании, то какие мысли хотел передать нам Создатель? Данная изначальная неопределённость ведет к вариациям толкования, как следствие к школам и традициям толкования. Ведь как мы знаем некоторые придают огромное значение и считают некоторые места Писания ключевыми, а другим мало уделяют внимания, у других всё совсем наоборот. Вот как разобраться в этом? Если еще рассмотреть историю толкования, контекст, при котором были написаны те или иные комментарии и т.д., то можно углубиться довольно далеко, отдалившись от объекта исследования. И ситуация как кажется, остаётся совсем непреодолимой. Однако…

Одним из методов, помогающий, как кажется, преодолеть подобную завесу является т.н. сюжетная экзегетика – анализ сюжетов в том или ином пророчестве или отрывке Писания. То, как та или иная сюжетная линия развивается в конкретном отрывке, упоминается прямо или косвенно, дополняет или является основным в повествовании и имеет ли дальнейшее развитие по сравнению с предыдущим его упоминанием. Как та или иная сюжетная линия развивается на протяжении всего пророческого повествования, в отдельной пророческой книге или на протяжении всего Священного Писания.

Такой подход позволяет оперировать не отдельными словами или словосочетаниями и комментариями на них, нет. При таком методе, например, берётся одно слово и разбор начинается с того, что приводится перевод и различные смысловые оттенки этого слова. А уже из этого и на основании делается вывод. Так вот таким образом мы действовать не будем, вернее сказать, это будет не самый главный и основной метод, хотя его применение не исключается.

Сюжет состоит из множества определений и их соотношений между собой (суть сюжета), что позволяет охватывать намного большие по емкости смысловые понятия (объем понятия). Упоминание элементов того или иного сюжета придаёт дополнительный смысл тексту. Хотя сюжету и можно придать ту или иную смысловую окраску или даже, как кажется «конфессиональность», все же множественность мелких деталей (понятий) и их сочетание, как и соотношение между собой (наполняющих сюжет), обладают большим иммунитетом и меньше тяготеют к поддержке тех или иных догм, сложившихся исторически. Такой подход, как кажется, позволит глубже проникнуть в смысл текстов Писания.

На передний план, образно говоря, выходит не значение отдельных слов, а смысл сюжета. То, что там произошло и из этого уже можно сделать вывод, то, что там описывается. Ведь иногда за отдельными деревьями человек не видит всего леса, как и за разбором отдельных слов, может потерять смысл главного. Да и манипулировать отдельными словами куда более удобно для поддержания той или иной точки зрения (как это иногда и делают некоторые религ. конторы). Действительно, вот мы видим вот такое дерево, и на этом основании говорим, что весь лес такой, как оно, а как иначе? Однако, рассмотрев ближайшее окружение этого дерева, мы сможем понять, что лес состоит не из одних деревьев, и он может оказаться совсем не тем, что мы себе представляли, смотря только всего лишь на одно дерево.

Опираясь именно на эти принципы, мы и постараемся, в данном исследовании (насколько это можно сделать или себе позволить), выделить основную сюжетную линию и рассмотреть последовательность событий знаменующих кончину этого мира. Нас будет интересовать, прежде всего, некий план или последовательность событий перед наступлением кончины этого мира. Ведь выделив его из пророчеств, мы уже сможем ориентироваться хотя бы на что-то, а не на общие слова, типа «вот-вот… скоро… держитесь», а на конкретную последовательность событий, при наступлении которой и можно говорить, с некоторой долей вероятности, что и далее будет происходить следующее, ну и т.д.

Как мы уже говорили ранее, на момент пребывания Спасителя, скорее всего, именно эти сюжетные линии, из книги Даниила, и превалировали в иудейской среде того времени (практически как единственной на тот момент дающей такой подробный план следования событий). Именно на этих мотивах и были воспитаны первые ученики и апостолы Христа, как впрочем, и иудеи, того времени в целом. И, скорее всего, именно к этим сюжетным пророческим линиям, находящихся в головах людей и обращается Спаситель, говоря о признаках конца. Поэтому в дальнейшем нашем исследовании будет сделана попытка положить сюжеты пророчеств Даниила на то, что сказано было в евангелиях относительно кончины мира, (т.е. о признаках конца).

Также интерес представляет, каким образом исполнились те или иные пророчества в истории, можно ли в них найти одни и те же сюжетные линии, встречающиеся в пророчествах Даниила.

Как мы помним, разговор Спасителя с учениками о втором пришествии  и о признаках конца по началу выглядит весьма простым и содержащим достаточно общие фразы (Мф.24, Мк13, Лк.21). И действительно «…восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам» и т.д. - такие события, скорее всего, являются отличительным признаком всей человеческой истории, то, что присуще ей, а не чем-то выдающимся.

Однако именно эти слова поразили учеников и показались им очень важными, так что они вошли в евангелие. Здесь ситуация напоминает разговор опытного технолога и молодых специалистов только что закончивших учёбу. Они хорошо понимают, о чем идет речь, и не заостряют внимание на понятных для них деталях. Для посторонних и незнающих о чём идёт речь, это какие-то общие слова. Для молодых специалистов же это чуть ли не открытие, которое они тут же фиксируют в своих тетрадях. Т.е. для одних какой-то общий разговор и общие фразы, для других суть всего того, чем они занимаются в жизни.

Другими словами, Спаситель обращает внимание на самые важные детали в том сценарии, который уже имеется у учеников. Это и логично, ведь иудейское общество того времени ожидало появления Мессии и имело своё представление о том, как будут разворачиваться события, когда Он появится. И то, что не вписывалось в этот сценарий и вызвало большой интерес у апостолов и учеников.

Для всех тех, кто не знаком с этим планом, слова Спасителя могут выглядеть как некие общие фразы и не более, даже как что-то отвлечённое. Поэтому любое исследования того, что записано в евангелиях о кончине мира, необходимо начинать, скорее всего, с разбора того плана, который мог находиться в головах учеников. Плана, к которому апеллировал Спаситель в разговоре с апостолами.

Одним из источников этого как раз и являются пророчества, записанные в книге Даниила.